— Совсем их не видно, — подтвердил возница, высовываясь из экипажа и с унылым видом снова садясь на место.
— А почему?.. Почему ты его передал Келлеру?
— я именно такая, как вы сказали, и считаю это благом для себя.
— Но как же быть, как петь, когда приходится опасаться, как бы музыка не взволновала его? — прошептала ему Консуэло.
Одинокий — лишь тень человека; а тот, кого не любят, одинок всюду и со всеми.
— Не знаю, но боюсь; и если бы вы, как я, своими глазами видели убитого человека в экипаже, в котором мы едем…