– “Хорошенькая” прозвучало как небесная музыка, – хихикнула я. – Последнее время только и слышу: “паршиво выглядишь”.
– В природе. И в нашей богадельне тоже. Ведь не просто так ты мне звонила?
Оставив Лукьянова в некотором недоумении, я прошла в гостиную, переоделась и постаралась придать себе достойный вид, но через пять минут поняла, что дело это зряшное, и махнула рукой, после чего отправилась к отставному генералу.
– Оригинальностью она не блещет. Я училась в школе, влюбилась в мальчика. Ума мало, а темпераментом бог не обидел. В результате – беременность. Мой отец был в шоке, я рыдала, мальчик тоже рыдал, но на отца это не произвело впечатления. Он был уверен, что я себя опозорила. В конце концов нашли выход, меня отправили к тетке с глаз долой, а когда ребенок родился, его усыновили чужие люди. Моего мнения никто не спрашивал. Однако мой отец, видимо, испытывал нечто сродни раскаянию, потому что не терял пацана из вида, хотя и не счел нужным поставить меня об этом в известность. Он позаботился о том, чтобы материально его внук ни в чем не нуждался. Никакого богатенького папы у Ромки нет, есть деньги, оставленные моим отцом.
– Это ты все сам выдумал, – проворчала я.
– И здесь ты прав, но мне на ум первыми приходят ребятишки из охраны Деда, все как на подбор бывшие спецназовцы. Уж их-то, поди, ножами швыряться учили.