Я с трудом встала и спустилась вниз, гадая, кого это черт принес. Уж конечно, не Марка, этому дверь открывать без надобности. На пороге стоял Волков, причем с таким выражением лица, что интересоваться, как дела, было не нужно. Я распахнула дверь, а он вытаращил глаза.
– Ну… – Я коснулась ладонью затылка и глухо простонала. – Это ты меня? – Он не соизволил ответить, но и так было ясно. – Господи, как башка-то болит… Ладно. Моя версия такая: конкуренты спятили и подложили в нашу штаб-квартиру бомбу. Ведь это была бомба?
– Вы мерзавец. Слышите? Мерзавец. Это не я пытаюсь свалить свою вину, это вы всеми правдами и не правдами выгораживаете убийцу. Я знаю, чего вы добиваетесь, я слабый человек, но я не позволю…
– Дед расправился с сыном лучшего друга, которого даже назвали в его честь Игорем? Если это правда, остается одно: покинуть этот мир, – вздохнула я.
– А я не пойму, чего ты мне вкручиваешь. Только не говори, что твои люди не заметили кровь на диване.
Поразмышляв над этим, я пришла к выводу, что Лукьянов прав, и поехала в ближайший торговый центр. Когда я его покинула, “Фольксваген” исчез, а в кабине “Жигулей” сидел Лукьянов.