— Может, и к лучшему, Саша. Нет денег, стало быть, и обид промеж нас никаких…
Я вошла в дом и сразу же услышала поскуливание, доносившееся со стороны мамашиной спальни. Иннокентий возлежал на кровати, всем своим видом демонстрируя страдание.
Догадки наши оказались верны: лаз открыт, это было видно даже при скудном предутреннем освещении.
— О Господи… — Я смотрела на свои ноги, но даже это не помогало. — Чего ты хочешь?
В пять утра меня разбудила сестрица. Ее лицо, всклокоченные волосы и бурно вздымавшаяся грудь выдавали крайнюю степень праведного возмущения.
— Кровь он заметил на фундаменте… — сказал Макс.