— Чепуха, — покачала я головой. — Что, по-твоему, прадед родному сыну соврал?
— По-моему, за ней древний фундамент, возможно, двенадцатого века.
— Ага, — улыбнулся Макс и сел на кровать рядом с сестрицей, но через минуту вскочил как ошпаренный и привалился к стене. — Здесь три хода, сходящиеся в одной точке. Правда, их должны были засыпать еще в прошлом веке.
— Видно, он ее сам и принес, чтобы крышку сдвинуть. А кто-то подошел сзади и треснул его по голове.
— Что, стервец, выделывает, — через полчаса сказала она.
— Не вашего, а государственного, — открыл Эдик рот, чем очень разгневал Мышильду.