Иннокентий извлек из кармана несколько листов бумаги и разложил их на свободном углу стола.
— Она сказала, — кивнула Мышильда, подтверждая, что так оно и было. Максим ухватил Сашку за плечо и попробовал его встряхнуть.
Евгений слабо развел руками, «мол, ничего не сделаешь, брат», и мы пошли обедать, а Михаил Степанович отправился воздвигать себе жилище.
— На улице Третьего Интернационала, — бодро ответил он, сделав слабую попытку вскочить и выпятив грудь.
— Ох, и вправду бы не свистнули. Лизка, этот здоровущий хмырь, Максим, тебе не поверил и за нами следить будет.
Он наливался краской и гневался, а я к нему приглядывалась.