— Да? — Руслан опустился на колени и минуты две терпеливо вслушивался. — По-моему, тихо как в могиле.
— Я действовал в состоянии аффекта, — с младенческой улыбкой сказал он.
— Мне требуется помощь психиатра, — жалобно сказала я. Женька на четвереньках устремилась к коридору, в котором скрылась Олимпиада, но я поймала ее за ногу. — Куда?
— Конечно. Он сидел в кресле и вроде был мертвым. Может, он притворялся?
— Нет. Говорю, я невменяем, и оставьте меня в покое.
В общем, мы не бросились бегом на катер, а не спеша приблизились к мосту. Он был опущен (выходит, нападения врагов не ждали), а кованая решетка поднята, правда, не до конца, нам пришлось нагнуться, пролезая под ней. Мы оказались во дворе, вымощенном булыжником, в центре его возвышалась шестиугольная башня высотой в три этажа, слева виднелся колодец, журавль с деревянной бадьей на конце тихо поскрипывал, с обеих сторон вдоль крепостных стен шла галерея с резными перилами. Однако общий вид замка не производил тягостного впечатления: вдоль галереи в огромных ящиках цвели бархатцы и прочие растения, названия которых я не могла припомнить, к башне вела дорожка, выложенная мрамором, вдоль которой стояли горшки с цветущей геранью, окна башни были большими, с тюлевыми занавесками, а входная дверь наполовину застеклена, так что двор выглядел симпатичным и даже уютным. Это давало надежду, что, несмотря на увлечение хозяина Средневековьем, цивилизация здесь все же присутствует и поутру мне не придется выплескивать свой ночной горшок на чью-то голову.