— Завтра, то есть сегодня, годовщина маминой смерти, — сообщил Лев Николаевич, Олимпиада хмуро кивнула, а мы в некотором недоумении замерли.
— Глупо лезть в эту дыру, — заявила Женька, когда мы наконец вернулись ко мне в комнату. — Она же совсем рядом с кладовкой, а там, где хранятся продукты, должна быть вытяжка, это всякий знает.
— А чего мне говорить, я и так знаю. За час управится, а раньше нет. Помочь-то некому, мать больная, а папаша с утра пьяный… И где они только ее берут, проклятую. Должно быть, Фроська опять из города привезла мужиков спаивать.
— Откуда я знаю? Следить за развитием ситуации. Провалиться мне на этом месте, если вскоре здесь что-нибудь не произойдет.
Когда мужчины удалились, мы с подружкой отправились искать Наташу, но она словно сквозь землю провалилась. В холле Люба мыла полы, и я решила узнать у нее, в чем дело.
— На этом месте когда-то стоял наш дом, — тихо сказал Лев Николаевич. — Сгорел в годовщину маминой смерти. Местные разное болтали, участковый даже поджог подозревал… пожар длился час, а все выгорело до основания. Абсолютно все. Я построил новый дом… конечно, это ребячество, но мне захотелось, чтобы в нем была мамина комната, и я постарался все устроить так, как было при ней. — Он подошел к стене напротив и, кивнув, спросил: — Женщина, которую вы видели, похожа на нее?