— Олимпиада Назаровна, — заблеяла я, щурясь от света. — У вас все в порядке?
Только тогда мы с Женькой обратили внимание на висевший на стене портрет. Молодая женщина в синем платье с белым вязаным воротничком смотрела на нас с мягкой улыбкой. Синеву глаз подчеркивал цвет платья, лицо было нежным и почему-то испуганным, словно женщина ожидала дурного известия.
— О том, что кому-то выгодно свести Леву в могилу, — вздохнул он и спросил: — Больше ничего подозрительного не заметила?
Я как-то сразу уловила ход ее мыслей и подумала: а не смыться ли нам отсюда, пока катер все еще стоит у причала? Но тут же устыдилась: построил какой-то чудак средневековый замок, обнес его рвом, точно крепость, ну и что? Может, у него деньги бешеные или чес во всем теле, а может, он обожает рыцарские романы. Лично мне до этого никакого дела. Вот если б дядька нашел мой «Фольксваген»… Для человека с такими бабками это — плевое дело.
— Не знаю, — пожала я плечами и попробовала уточнить: — Вы пассажира хорошо видели?
— Но тогда получается, она на стороне врагов Льва Николаевича, — не унималась я.