— Не знаю, я цемент понес, оглянулся, вижу, она вверх по тропинке бежит, а потом крики… — Он нахмурился и покачал головой.
— В кладовой только банки и бочки, — возразила я.
— Ты же видела, свет до конца не доходит, правда, фонарик слабенький и батарейки садятся.
— Все равно, — еще больше нахмурилась я. — Ромка мне голову оторвет, если узнает. А он непременно узнает, такой уж у него характер. Так что лучше уж блохастой ходить. Лучше бы твой дядька нашел мою машину, — с тоской добавила я.
— Анфиса, ты спятила, — покачала головой подружка. — Да нас засмеют. Или в психушку отправят.
В кухне горел свет, и мы направились туда. Через минуту нашим очам предстала довольно странная картина. Двое охранников (Володя, доставив Олега в больницу, сразу же вернулся) сосредоточенно хмурили лбы, а Руслан бинтовал руку Льву Николаевичу, который сидел возле окна, глядя куда-то в пол, и производил впечатление невменяемого.