– Ольга Сергеевна, вы в прошлый разговорили о пленке, точнее, о фотоаппарате.
– А что делают эти? Отсюда вывод: ребятам очень не хотелось, чтобы труп когда-нибудь обнаружили. Закатать человека в бетон дело весьма трудоемкое. И опасное, если на стройке сторож, а стройка не в глухом лесу, а в большом городе. Неспроста ребята трудились. Должна быть причина. При этом они отпускают вторую девчонку, то есть свидетеля убийства.
– Да бросьте вы, – отмахнулся Колыванов (именно так звали мужчину, Колыванов Борис Петрович). – Чужих глаз они боятся. Вы знаете, какие деньги здесь крутятся? То-то... А куда эти деньги идут? В карман нашего хозяина и кое-кого из городских шишек. – С этим я тоже была согласна. – С утра до вечера твердят: «Держите язык за зубами» – боятся, сволочи. Чуть что, сразу заявление на стол. Но я молчать не буду, не на того напали.
– Теперь каждый день начинаем с зарядки, – сообщила я Сашке. Пес зарычал, да и я скривилась, представив себе, что и через неделю и через две я с утра ору «супер гуд» и радуюсь новому дню. Новый день я ненавижу, особенно новое утро, тем более когда на душе скребут кошки после очередного дурацкого вечера.
Уже через два часа мы знали имя убитой женщины.
Желание Кондаревского после встречи со мной повидаться с друзьями вполне естественно, кому ж еще жаловаться на настырную бабу? Однако я допускала, что не только потребность в дружеском участии привела его сюда. Из головы не шел тот факт, что в машине возле моста находились двое охранников, один работал на той самой стройке, а другой вот в этом клубе. Жизнь научила меня не доверять совпадениям, и сейчас я этого делать не собиралась, как бы Вешняков на меня ни гневался.