– Значит, все-таки надеешься? – хмыкнул он, застегивая рубашку, стоя перед зеркалом. – Твой Лукьянов о тебе вспомнит, позовет, и ты, конечно, побежишь. А если не вспомнит?
– Загуляли на чьей-то даче, погода хорошая...
Я отправилась спать, а с утра вновь поехала на Речную. Внутренний голос упорно шептал мне, что, вопреки мнению моих друзей, Кондаревским стоит заняться.
– Канализации здесь не было? – на всякий случай спросил Артем и удостоился повторного смешка.
– Кто ж виноват, что мы всегда встречаемся возле трупов, – еще шире осклабился он. – Место встречи изменить нельзя. Я вроде вестника несчастья, как черный ворон у Эдгара По.
Часам к четырем, блаженно потягиваясь, я склонна была согласиться с тем, что жизнь прекрасна. Таковой она мне виделась часов до девяти утра. В девять позвонил Дед, я не так давно уснула и потому была нелюбезна с ним.