Легко раненные в этой войне были, а убитых, слава богу, нет. Через двадцать минут прибыл Вешняков. На Тагаева и его ребят он подчеркнуто не обращал внимания. Пленных в количестве пяти человек запихнули в автобус, Валеру отправили машиной.
Я благополучно поднялась на второй этаж, не свернув шею и даже не споткнувшись. Дверь на лестничную клетку была распахнута настежь, свет горел в соседней комнате, дверь в которую тоже была открыта. На стене висел плакат с изображением Курта Кобейна, рядом афиша предстоящего концерта «Арии», возле двери стоял велосипед, вполне приличный, на диване лежала гитара. Но не это привлекло мое внимание, а парень, что торопливо перетряхивал вещи в допотопном шифоньере в углу. Вещей там было немного, какие-то книги, бумаги, несколько грязных футболок, которым в шкафу по большому счету не место. Парень злился и бормотал ожесточенно: «Черт, черт, черт...»
К вечеру я присоединилась к ребятам Вешнякова и смогла убедиться, что среди официально зарегистрированных граждан приятель Александрова тоже не числится. Я просмотрела множество фотографий мужчин подходящего возраста, никого похожего. Выходит, жил он не на Владимирском проспекте, может, снимал там квартиру, а прописан был по другому адресу. Обратились к участковым, вновь безрезультатно. Если парень все-таки жил в данном районе, мы его в конце концов найдем, но сколько времени уйдет на это? Был еще вариант, который мне совсем не нравился: парня с Владимирским проспектом ничего не связывает. Неподалеку вокзал. Что, если на вокзал он в ту ночь и направился? Вышел через двор в Костерин переулок – и через пять минут уже на вокзале.
– Что-то очень интересное. Что-то такое, из-за чего его стоит убить, по мнению некоторых.
– А дружка его знаешь – бородка клинышком, живет где-то на Владимирском проспекте?
– Ребенка нет пятые сутки, а они даже в милицию не заявляют. Как вы думаете, если я...