Мой оптимизм начал испаряться. Почувствовав это, я рьяно взялась за дело, то есть за расследование. Работа, как известно, лучшее лекарство от душевных переживаний. Все свое время я решила посвятить Кондаревскому, человеку, у которого было стопроцентное алиби, но который, несмотря на это, упорно мне не нравился, и я продолжала считать его подозреваемым номер один.