— И что? — спросил белобрысый. Особо разговорчивым назвать его было трудно.
Весь день я провалялась в постели, изводя себя печальными мыслями. После всего, что было, просто взять и уйти. Вот мерзавец.
Он решил, что моим скверным настроением обязан друзьям, и тоже воспылал праведным гневом, дав понять, что ресторанов в городе много, отчего бы им не выбрать какой-то другой. Особого впечатления на них это не произвело. Громов заявил, что должен кое-что сказать Димке, и отвел его за ширму, а я перепугалась — сейчас наябедничает, мерзавец, — и принялась беспокойно ерзать, что не укрылось от Марата. По-моему, он только и делал, что наблюдал за мной.
— Не зря же он мелким бесом вьется вокруг тебя.
— Мама моя, — прошептала рыжая. — Козлов с балкона свалился, Васька пропал, и Арсений твой…
— Откуда мне знать? А тут еще вы крутитесь возле моей машины.