Еще раз вздохнув, я вошла в подъезд, поднялась на второй этаж и позвонила в нужную дверь.
— Похоже, ты все продумала, — начиная все больше злиться, усмехнулась я. — А ты не боишься, что я начну тратить твои денежки? Ведь если ты в понедельник трагически погибла, то они мои, а не твои.
— Он просто цепляется к ней из-за того, что она огрела его ящиком.
Музыканты были на месте, одеты в смокинги и играли джаз. Среди них — никого похожего на хиппи, хотя я почему-то думала, что раз Козлов не Арсений, то непременно его волосатый дружок. Такому как-то шло быть музыкантом, хотя в «Олимпии» ему делать нечего — публика здесь консервативная и парень с косицами вряд ли бы пришелся ко двору.
— Я дерзаю. Улыбаюсь как идиотка и позволяю хватать себя за коленки. Что в этом хорошего?
Друзья простились. Вадим вновь меня поцеловал. Я скосила глаза на парня из «Мерседеса». Он перенес это зрелище без видимого волнения, а белобрысый что-то зашептал ему на ухо, тот дважды довольно кивнул, а я на негнущихся ногах побрела к выходу. О том, чтобы остаться со мной наедине, Гришка даже не заговаривал. Если у меня было скверно на душе, то и у него не лучше. Прощание вышло трогательным, но не долгим.