Я позвонила Громову. Известие его сильно опечалило и сподвигло на долгие размышления. Он поблагодарил меня за заботу. На том мы и простились, но моя забота впрок не пошла, потому что ровно через два дня Громов был убит на ступеньках родной «Олимпии». Он открывал дверь, когда грохнул выстрел и еще одного моего друга не стало.
Однако о рукоприкладстве он думал меньше всего, таращился на меня в растерянности, и тут взгляд его наткнулся на ангела. У ангела, умилительно взиравшего со стены, было мое лицо, что неудивительно, памятуя об особом расположении ко мне художника. Но Димка-то об этом не знал, и ангельский лик явился для него серьезным испытанием. Думаю, это его и добило.
Денег не дали ни копейки и напугали до смерти.
— Если ты всерьез думаешь, что я способна заниматься с мужчиной любовью, ничего к нему не испытывая, забудь об этом, — сурово закончила я, поняв, что опять увлеклась. — Испанскую страстность я готова демонстрировать, но лишь в платонической форме.
— Вот что, — неожиданно озарило ее, — я могу узнать, как зовут твоего парня. Хочешь?
Мне его слова ужас как не понравились, впрочем, так же как и Громову. Он с сожалением посмотрел на меня, но промолчал.