Это была удача, и, получив свою долю (приблизительно около ста миллионов), Франсиско Роммель неожиданно испытал прежде неизведанные чувства. Это было ощущение некой сверхличной, интимной власти. Не той, что давала Роммелю его высокая должность, нет. Конечно, он мог вмешаться в финансовые дела военного министерства, он мог двинуть с места 6-й Ударный и 34-й Штурмовой флоты, но стоило генералу уйти на пенсию, как вся эта военная мощь перешла бы к другому. А он – Роммель – остался бы доживать на генеральскую пенсию.