— Приметы пророчат кровавую бойню и на земле, — сказал Ховрах.
Иваш, бормоча белыми губами заклятия, собрал оставшиеся вещи Мрака в мешок, кое-как затолкал туда жабу, вздрагивая и покрываясь холодным потом, ибо жаба ворчала и смотрела на него недобрым взором. Кусты шелестнули, волк исчез. Иваш кое-как вскарабкался на коня. Тот дрожал, сразу взмок, покрылся пеной. Волк показался в просвете кустов далеко впереди, он бежал неторопливо, а когда оглядывался, Ивашу чудилось в глазах зверя глубокое презрение.
Он пал на землю, Иваш от неожиданности отпрянул. Вместо лохматого и злого охотника поднялся и отряхнулся огромный черный волк. Он жутко повел в сторону Иваша близко посаженными глазами, потом с вожделением перевел хищный взор на горло белоснежного коня.
Огонь приблизился. Охотник различил высохшую руку, что сжимала факел. За ним смутно виднелась женская фигура.
— Тебе не стоило в это ввязываться. Молод... Да и не твоя это битва.
Чаша утратила блеск, стала вроде бы меньше, смиреннее, даже вроде бы осела. Мрак схватил ее без всякого почтения, грозно посмотрел на орало и топор. Кожа на ладони зашипела. Хозяйка услышала запах горелого мяса. Мрак швырнул чашу в мешок, ухватил топор. Я бы не смогла, подумала она смятенно. Ведь больно же!.. Я бы отдернула руку. Как отдернула бы лапу львица, медведица, волчица, рысь, лица, курица, гусеница...