— Я воин... Я клялся защищать тебя в бою, проливать кровь на полях сражений. Но мой меч — не топор палача! Это благородный меч.
Они прошли версты три, прежде чем Светлана поняла, что двигаются зигзагами, снова и снова возвращаются на свои же следы. Рогдай мрачнел, нагибался все ниже, ворчал под нос.
Не решившись что-то сказать, она пристально посмотрела на него долгим взглядом, медленно прошла мимо, не шелохнув головой. Между лопаток чувствовала колючий взгляд грозного вождя.
Гонта не ответил, но пока разделывали барана и насаживали кусочки мяса на прутья, посматривал на Мрака удивленно и настороженно. Ховрах принял самое деятельное участие, постепенно вовсе отстранил обоих от священного обряда приготовления жареной печенки. Светлана принесла воды и поставила котел на огонь.
— Мрак, — перебил Гонта, — Мрак! Опомнись. Ты говоришь как ребенок. Люблю или не люблю — это по-детски. Взрослый человек это уже другой человек. Он постоянно приносит свои желания в жертву. Соседям, друзьям, детям, родителям... женщинам. Я не говорю уж о долге чести, который превыше всего.
— Вы дрались достойно мужчин. Тебе не в чем себя упрекать.