Додон стискивал кулаки, ощутил как пахнуло знакомыми благовониями. Это, оттеснив Рогдая, придвинулся Голик. От него мощно несло душистыми маслами, но не могли заглушить запах степных трав и едкой дорожной пыли.
— Я сам себе позволил, дурак! С того дня, как эта мразь истребила лучших героев, что защищали его трон, он бессилен. Сейчас вас можно брать голыми руками.
— Слово в слово, — поклялся Ховрах. — Это ж наш воинский бог! Он и говорит по-мужски.
Лицо Додона искривилось. День начинается с плохих новостей. Хотя это не новость, но слышать о ней все равно не хочется.
— А Угодник... Ну, который прикидывался человеком?
Ховрах почесал в затылке, сплюнул под ноги, застеснялся и поспешно затер сапогом.