Тяжелая цепь громыхала, норовила разбить в кровь босые ноги. Мрак придерживал ее рукой, голые ступни по щиколотку погружались в теплую пыль. Справа и слева невольники жадно посматривали по сторонам. Редкие торговцы, что спешили спозаранку в город, в нетерпении старались протиснуться вместe со скотом, рискуя быть затоптанными.
— Бабка, я все знаю. Всяк, кому через неделю лечь под дерновое одеяльце, проживет те дни по-своему. Один — в плаче к богам, другой — в загуле, третий поспешит набить морду обидчикам, четвертый... А я — пятый.
— Ты готова ехать? — отпарировал Гонта еще язвительнее.
— Но герои не умирают, — молвил Мрак, — не сказав последних слов мудрости. Говори, я все сделаю.
Она в задумчивости покусала губку. Суровое лицо Рогдая было непроницаемо, но она чувствовала его нетерпение.
Он не знал, сколько это длилось. Он трижды терял сознание, приходил в себя, снова терял, всякий раз был уверен, что уже умирает, что на этот раз уж точно, а на этот раз уж совсем наверняка...