Все больше людей теснилось под стенами. Жены Руда, дети, свояченицы, снохи, зятья, многочисленная челядь, что тоже в родстве с родней грозного князя. И все со страхом и почти все с непониманием вытаращили глаза на изможденного человека в лохмотьях. Тот стоял прямо перед Рудом, но смотрел то ли мимо, то ли вовсе сквозь него. В лице Мрака, о котором уже слыхали, не было ни страха, ни удивления, ни даже готовности о чем-то говорить и спорить.
— Как мечтал и Додон, — сказала она. — Как мечтает наверняка и царь Славии. Но что мы можем?
Но трое, словно читали его мысли. А может и читали, у Мрака все всегда на лице, так говорил Олег. Отступили, уводя от того, который целился. Впрочем, тот тоже повернулся, держал Мрака на кончике стрелы.
Затем за их спинами раздался злой зычный голос. Стена из щитов, между которыми блестели копья и мечи, обреченно двинулась на Мрака. Мрак с усилием поднял палицу. Мокрая от крови рукоять скользила в ладонях. Только бы удержать еще чуть-чуть, мужчина должен уходить с оружием в руках...
— Голик, ты знаешь тайные причины... Но народ понял, что это правильно. Вся Куявия знала о ее чистоте и непорочности. И если бы не чудесное вмешательство богов... ведь жертва уже была принята!.. но почему-то вернулась в целости...
— Гм, — сказал Мрак задумчиво. Поглядел на пойманную птаху. — Крылья не больно сильны. Маховые перья слабоваты, тяговая жила жидка... Скорее всего, нашелся кто-то вроде тебя. Так что может мудрых разумом Платонов куявская земля рождать!.. Только здесь мудрых разумом в дураки записывают. Ты яблоню посадил, чтобы сапоги не топтать на дальних дорогах, а он жар-птицу привез и теперь вместе с курами да гусями разводит. Только крылья забыл, дурень, подрезать.