Проходя через десятую или двадцатую весь, он уже слышал рассказы о себе. Не столько о подвигах, как о его великой любви, а когда шел через горы, слышал песни о герое, который тщетно пытался растопить ледяное сердце холодной красавицы, заколдованной злым колдуном. Мрак хотел возразить, что колдун не при чем, не было никакого колдуна, а потом подумал, что песня может быть вовсе не о нем, вмешиваться глупо и неуместно.
— Что? — не понял Волк. Он подвигал мечом, пуская солнечных зайчиков в лицо Додону.
Мрак смотрел в ее сморщенное лицо, худое, со старческими пятнами, но полное жизни. Глаза блестели как у молодой девочки.
— Но потом будет проситься в сад? — с надеждой переспросила Светлана.
Конь отбежал, пугливо косился огненным глазом. Ей стоило усилий его поймать, он вздрагивал и всякий раз отбегал, не давая прикоснуться. А ненавистный мужчина продолжал удаляться, но теперь видела как легко и быстро несет свое крупное тело. В его движениях сквозила чуткость лесного зверя. А то, с какой легкостью перехватил плеть и сдернул с коня, говорит о многом. Как о его умелости в схватках, так и о многом еще.
— Поедим, — рассудил Ховрах, — попоем, потом опять поедим. Ты и спать можешь здесь, ежели не слишком храпишь и не будешь одеяло стягивать... Ах да, у меня нет одеяла! Ну, настоящий мужчина вообще-то должон укрываться звездным небом... ибо когда незвездное, то могут быть тучи, а когда тучи...