— Понимал бы, стал бы вождем. А так ты только советник. Не видишь... — он вдруг заорал так яростно, что из-за портьер выскочили перепуганные стражи с топорами в руках, — не видишь, он и так страдает больше, чем могут измыслить все палачи мира?
А потом чесала, Мрак блаженно щурился, чувствуя детские, но достаточно умелые пальчики в его шерсти. Сперва чесала ногтями, потом принесла густой гребень, расчесывала старательно, выбирая мелкие колючки и сосновые иголки.
Зализняк, ухватившись пальцами за край стены, мигом подтянулся, ухватил царя за горло и, вместо того, чтобы убить на месте, как ожидал Мрак, свирепо дернул.
— Ты в самом деле, из Леса. Это ж так просто! Мертвый герой не спорит. Я могу выставить его защитником каких угодно интересов. Каких угодно мне. А живой, знаешь, куда бы послал? А то и сам бы отвел. На веревке.
Была боль во всем теле. Он чувствовал как его раздирает, потом трясло, корчило, подбрасывало. Судороги выворачивали руки и ноги так, что едва не лопались жилы. Когда корчи отпустили, он лежал распластанный на ворохе шкур, раздавленный, будто по нему проскакал табун коней. И обессиленный, желающий только умереть как можно быстрее.
Он повернул голову. Рядом на краю плахи лежала отрубленная кисть руки. Пальцы еще шевелились, пригибаясь к широкой ладони. Кровь брызгала тонкими струйками.