— Он дружинник Медеи, — сказал он твердо. — Ты сам его отпустил с царской службы.
В глазах Мрака плясали факелы, в ушах стоял шум, но он услышал, что крикнула царица, и с великим удивлением перевел взор на распростертое тело Ховраха.
— Зачем принесла?.. Ладно, беги к себе! Быстро. Тебе не поздоровится, если увидят со мной.
Мрак с неловкостью погладил по голове, чувствуя себя дураком, но затем руки сами обняли, она вскинула голову с сияющими глазами, где уже заблестели слезы.
Шатаясь, он выбрел из развалин. Теперь со всех сторон тянулась черная выжженная земля, накрытая пылающим небом — кроваво-красным, бурлящим. А темные комья, сбитые в тучи, неслись так низко, что едва не задевали его за волосы. От них веяло угрозой, и Мрак невольно пригибал голову. Из спекшейся земли часто выстреливали дымки: сизые, а то и угольно черные.
— И ты будь здорова, — проговорил он с трудом, — малышка... Ишь какая горячая. Огняшка-козяшка?