Он обнял, сердечно расцеловал постельничьего. Тот украдкой отвернулся, сплюнул, вытер губы рукавом. У Додона от неумеренной жизни рот вечно был слюнявым, а от зубов несло гнилью.
— Это у него золотые? — усомнился Мрак. — Режь как овцу, пока еще можем.
— Тогда возьми топор. Авось, себе руки рубить не станешь?
— Богиня, — напомнил Додон снова, — И моя тетка. Ей многое становится ясным, когда только взглянет на человека. Может быть, потому и ушла так далеко в землю. Навидалась!
— Мы все знаем, что это значит. Но ты что-то уже решила за эту ночь?
— А ему все равно. Он радуется каждому мигу жизни. А звону мечей тоже обрадуется как старой доброй драке.