— А показалось, что ударил по каменной глыбе... Видать, и среди молодых еще попадаются крепкие...
Он поспешно сунул в рот куриную ногу, затем лишь схватился за боевой топор. Мрак завертел над головой лавку, держа ее за край, с хряском обрушивал на пирующих, что вскакивали в панике, сбивались в толпы как овцы. Кто из них знал и готовился их убить, а кто только знал — незнающих не было, — разбираться было некогда. Тяжелая лавка обрушивалась, разбивала головы, ломала спины, крушила и повергала сразу по пять-шесть человек, и Мрак постепенно расширял пространство, страшился только, чтобы не поскользнуться в лужах крови, не споткнуться о трупы.
— Имея длинные ноги, можно шагать по вершинам гор. Но здесь не помогут даже мои длинные руки.
Мрак упал, перекатился, спрятался за камень. В руках сама по себе очутилась палица. Змей обрушился в трех шагах. Под ногами качнулось, загудело. С гор сорвались валуны, покатились, подгребая мелочь. Змей тяжело пошел на Мрака, бухая в землю лапами так, что подскакивали валуны.
Гридни с облегчением попятились. Мужики за спиной Мрака спрятали оружие и, видя что ему пока что смерть не грозит, растворились среди простого люда. В толпе стоял гул, все лезли друг на друга, стараясь рассмотреть что происходит, но не переступали невидимую черту, и Мрак стоял в одиночестве, пока не подошел пьяный Ховрах, стал рядом.
За лесом было широкое поле, малая речка. На том берегу белел высокий частокол из длинных бревен. Крыши тоже блистали на солнце оранжевыми дощечками гонты. Городок казался срубленым за одну ночь, настолько от него веяло свежестью, молодостью и крепостью.