Он без сил опустился на камни. Да, он сумел. Отсюда начинается резкий спуск на ту сторону горного хребта. Он срезал дорогу по прямой, выиграл два дня пути. И пусть говорят, что помогла волчья шкура! Он с самого начала карабкался в людской личине. Волку в горах делать нечего.
Как знал Мрак еще по разговорам гребцов, здесь три страны дерутся за верховенство. И правители ищут пути собрать все три в один кулак. Свой, конечно. Этот он, Мрак, считает все это Гипербореей, даже она, по его мнению, лишь крохотное пятнышко на земле, за которую бьются так тяжко и страшно, но поди ж ты — для того, кто поднимает рыло к небу раз в жизни, когда его смалят, для того и Гиперборея слишком велика и необъятна. Ухитрились разделиться на Славию, Куявию и Артанию! Народ один, язык один, но раз в одной части больше степи, в другой — леса, а в третьей есть и горы, то каждый начал считать себя лучше, подсмеиваться над соседями, давать им обидные клички, в то же время полагая, что соседям незаслуженно повезло: земли там лучше, солнце светит ярче, а птицы поют звонче.
Ход расширился, но в двух сотнях шагов впереди увидел темный вход в пещеру и пять коней вблизи. Один разбойник спутывал ноги своему коню. Увидев Мрака, закричал, отступил ко входу.
В трех шагах от помоста стоял царский трон. Додон сидел в шубе, желтый и с черными кругами под глазами. Щеки обвисли, а белки глаз были красные от лопнувших кровеносных жилок. За ним застыли как каменные столбы телохранители, а сбоку суетливо дергаются новые советники, постельничьи, простые и главные, что-то шепчут в оба царских уха, злобно поглядывают на Мрака.
Она выпрямилась, только теперь замечая, что левая грудь обнажена. И что ее касается не только лучи солнца и порывы ветерка, но и мужской взгляд. Особый взгляд, который ни с чем не спутаешь.
Выступили на рассвете. Коня Ховраху пришлось оставить. Хозяин обещал присмотреть до возвращения, но по тому, как по-хозяйски осмотрел бабки, похлопал по крупу, стало ясно, что уже считает своим.