— Бросай соху, хватай зубило!.. Если сейчас не собьешь ошейник...
Особняком встал, привлекая взоры, высокий седой старик в панцире. Из-под шлема на плечи красиво падали длинные серебряные кудри, усы сливались с бородой, что великолепными пышными прядями падала на грудь, закрывая ее как широкой лопатой. Борода блестела чистым серебром, как и густые косматые брови на загорелом лице. Только на глазах старика была черная повязка.
Когда пришел день натянуть новое мясо и срастить кожу, волхв даже мурлыкал под нос песенку. Дикий видом лесной человек на глазах превращался в сурового облика мужа, с правильными чертами, прямым носом и тяжелой нижней челюстью. Темнокоричневые глаза остро смотрят из-под густых черных бровей, взгляд тяжел и пристален. Статью и обликом теперь походит на главного воеводу, что командует войсками всего царства.
Но в верхней палате, где собралась знать, ели мало, пили еще меньше, дабы сохранить ясность ума, Бояре морщились, выражали недовольство, по ту сторону стола сидел не только Мрак, неизвестно откуда взявшийся, но и возмутительница Медея, самозванная царица, и — хуже всего! — вор и разбойник Гонта.
— Я забыла спросить тебя, смертный. Не побоишься?
— А ты узнал, — сказал Угодник со злым удовлетворением, — но ненадолго.