Женщины окружали его по широкой дуге. Хищные, злые, а выглядеть старались еще злее. Их лица и тела были разрисованы краской. Узоры жуткие, пугающие, со змеями и пауками, но только больно умный волхв не заметит их сильных женских тел, широких бедер, оттопыренных ягодиц, а станет рассматривать голографию, то-исть, рисование по голому.
— Будем, — сказал Зализняк, — по очереди.
Он стукнул по тому месту, где должна была быть голова. Клюв исчез. Птица надолго затихла. А когда завозилась снова, Мрак легонько опустил кулак на шевелящийся ком. Птаха, похоже, наконец поняла, что от нее требуется, вздохнула и замерла.
Он услышал быстрый частый перестук детских сандалий. Через щель в приоткрытой двери мелькнуло платьице Кузи. Она бежала по коридору, обеими руками прижимала к груди растолстевшую сонную Хрюндю.
Мальчишка принял коня, Мрак отряхнул одежду и сапоги от пыли, толкнул дверь. Навстречу пахнули привычные ароматы наскоро приготовленной еды, пива, браги, кваса, а запах пота был силен, ибо очаг полыхал во всю, воздух был горячим и тяжелым.
— К обеду... Какому обеду? — переспросил Мрак. — А, в небесном чертоге?