День был хмурый, но свет все равно ослепил глаза. Они едва видели в нещадном блеске испуганные, недоумевающие, а затем уже перекошенные в страхе лица стражников, что оставались снаружи. Зазвенело железо, он сам вертелся как белка, прыгал, уворачивался, рубил, ломал кости, слышал злой вопль Скифа.
— Тцар, это не Бог... даже не бог, но это один из Новых...
Впереди вырастала из земли... вернее, врастала в землю изъеденная временем стена из тяжёлых массивных блоков. К храму ведут ступеньки, весь храм на возвышении, а ступеньки со всех сторон, Олегу почему-то почудилось, что правильнее бы не три, а по меньшей мере двадцать или сорок ступеней, так это выглядело бы цельным, а храм находился бы на гордой высоте...
— Не кажется ли вам, что Олег всё же как-то сохранил свою мощь?
— Она что-то подмешала в вино, — сказал тцар с гневом. — Не стоило нам его пить!
— Клянусь служить верно и честно, не щадя жизни!