Она расхохоталась, прекрасно зная, что ее голос и смех остаются такими же музыкальными, чарующими, нестареющими. Чародеи как будто в самом деле чуть приободрились, начали смотреть не так затравленно.
Поколебавшись, он сполз на землю. Конь опасливо отступил подальше от красного шелестящего потока. Россоха постоял, держась за седло. За дорогу колени застыли, в лодыжках только сейчас началось покалывание, кровь с трудом пробивается в онемевшие части тела. Ездить верхом отвык настолько, то эта поездка не только отняла силы, но едва не вытряхнула душу. А ведь совсем недавно мог силой двух-трех слов перенестись через половину мира, из своей горной пещеры ступить прямо на вершину этой башни, где всегда вечные огни, тройной магический щит, где уютно и защищенно...
Они прошли мимо домика, стараясь не поворачивать в его сторону голов, вдруг да кто за ними наблюдает. Показалась отвесная стена, что уходит на конный переход влево и вправо, где превращается в простые земляные холмы. Оба дошли до стены, глаза Прайдера быстро и зорко осмотрели все пути, которыми можно привести людей, увести, напасть, выстроить оборону, контратаковать...
Какая новость! — удивился Олег. — То-то я как сыр в масле... Правда, а кому сейчас легко?
— Не видишь? У них огонь внутри. Они живут не так, как все люди. И умирают не так.
Вторую неделю Россоха гостил у Хакамы. Когда после встречи чародеи расходились, разъезжались снова кто на чем, Хакама тихонько шепнула ему, что у нее есть один вопрос, который она стесняется задать при всех. Россоха не представлял себе, чтобы Хакама чего-то постеснялась, но отказать не мог, задержался, вместе смотрели, как последним отбыл Беркут, одарив их обоих язвительным взглядом.