Все надеялись, как вот уже последние двести лет надеялись все оседлые народы, что вот именно сейчас наконец-то остановят эту волну нашествия, и племена перестанут двигаться, как стада зверей, спасающихся от лесного пожара, что уничтожают на пути посевы и сады.
Вехульд вскинул голову. Их глаза встретились только на миг, но Фарамунд ощутил во взгляде Вехульда горячую благодарность. Не за жизнь, а за оценку. И увидел, что приобрел надежного соратника, которому можно доверить спину. Остальные тоже поднимали головы, начинали поглядывать по сторонам, чуть ободренные, но еще не уверенные, не окажется ли это жестокой шуткой, после которой казнят с особой жестокостью.
— Станет легче, — сказал рекс, — когда и Геяриум падет тоже... без сражения. Всем станет легче, даже горожанам!
Измучившись, сказал себе грубо: к черту! Он был волен как ветер, что же теперь сидит как пес на цепи?
Кони понеслись споро, туман рассеивался, день выдался на редкость ясный. Солнце сожгло остатки тумана первыми же лучами. Воздух стал настолько чистый и прозрачный, что оторопь брала от непривычки: уже отвыкли видеть до самого горизонта, да еще так отчетливо!
— Лютеция!.. Лютеция!.. Вон Редьярд говорит, что негоже молодой девушке...