Мрак ощутил, как с него снимают тяжелые сумки, но сказать ничего не успел, Олег бесшумно растворился в ночи.
Яфет несколько мгновений испепелял его взглядом. Олег чувствовал себя неуютно, ибо Яфет был тем, чего недоставало ему самому, — сама чистота, сама искренность, праведность. Яфет в самом деле страдает за каждого невинно убиенного ребенка. Что, впрочем, не помешало ему на днях послать бомбить горные селения сепаратистов, где этих ребенков больше, чем тараканов.
Юлия отшатнулась, Олег ухватил ее в объятия, придержал, успокаивая. Черный пес нерешительно лизнул Елене Руку, а затем, расхрабрившись, лицо. Она счастливо смеялась, теребила, щупала, целовала в морду, тоже лиз нула в нос, пес неуклюже уворачивался, она верещала и хватала его за уши…
— Это что? — спросила она. — Телеэкран или…
В котелке булькало, плотные запахи мясного супа плыли в неподвижном воздухе осязаемыми струями. Юлия помешивала длинной поварешкой, брала пробы, обжигалась, фыркала.
От кафе Олег повел их дворами. Юлия удивилась, но смолчала, а когда проследила за взглядом Олега, кивнула, поняла. Мало кто помнит, что все центральные улицы просматриваются с помощью видеокамер, как милицейских, фээсбешных, так и множества коммерческих структур, начиная от всемогущих банков и кончая мелкими частными фирмочками.