— Да ничего интересного, — ответил Олег. Глаза его были закрыты, лицо расслабилось, а губы двигались медленно, почти засыпая. — Родился, как принято писать в автобиографиях, в простой рабочей семье. Тогда рабочим классом были охотники. С тех пор живу, учусь, стараюсь быть полезным миру, в котором возник. Конечно, перепробовал много разных… гм… профессий.
Похоже, он всякий раз отправляет слуг в отпуск, когда приезжает. Чтобы не видели его шпионских дел. Потому здесь все наготове, целый ряд шампуней, в шкафчике на полках флакончики со всякими штучками, надо все перепробовать, а сама ванная комната размером с фойе Малого театра…
— Да ладно тебе, — буркнул он. — Неужели все женщины такие мелочные? На вот, потри харю.
Грузовик натужно заскрипел, задвигался. Его мучительно отодвинуло от стены, Олег стоял, вмятый в стену. Его шатало, обеими руками держался за грудь, растирал. Рубашку забрызгало кровью. Лицо было бледное, глаза страдальческие.
Он умолк, прислушался. Сверху послышались возбужденные голоса. Юлия сбежала по лестнице вприпрыжку, щеки раскрасневшиеся.
— Думаешь, кина не смотрю?.. Там вас так и зовут — исполнители. А из какой ты структуры: НКВД, ЦРУ или Моссад, даже не спрашиваю.