— Выход наверху, — сообщил он. Ей почудилось в его измученном голосе облегчение. — Похоже, уже близко.
И похолодела. Кто много знает, того убивают. Не подписала ли она себе смертный приговор? Лучше остановить его, пока не поздно…
— Мрак, — сказал Олег, морщась, — я и зайчику, которого злая лиса обижает в лесу, сочувствую. Ну и что? Бросаться спасать всех зайчиков?..
Она почувствовала, что снова с трудом борется с зевотой. Нижнюю челюсть перекашивало, глаза сводило к переносице. Она титанически боролась с искушением раскрыть свой хорошенький ротик и зевнуть во всю пасть, да еще со сладким волчьим завыванием, когда по всему телу прокатывается блаженная мохнатая волна.
Он вздрогнул, мечтательное выражение из глаз выдуло, как туман под лопастями вентилятора. Лицо даже посерело, кожа на скулах натянулась.
— На этом фронте все вы герои! Языками почесать — нет мужчинам равных. Никто не берется спасать ребенка или котенка, все берутся, как минимум, спасать цивилизацию!