Она перевела дух, чувствуя, как все дрожит, будто после долгого плача. В раскрытую дверь видно Олега, он всматривался в монитор, а пальцы быстро бегают по клаве. Когда она тихохонько прошла в ту комнату, огромную, как главный зал в церкви, взгляду открылась еще одна дверь.
— Ах ты, мерзавец! Я думала, хоть немного тебе нравлюсь!
Со второй половины помещения пол под углом уходил вниз. Еще дальше поверхность снова шла абсолютно горизонтально, от нее тянуло холодом и свежестью. Юлия не сразу признала в скудном освещении воду, темную и страшноватую. Та стояла совершенно неподвижно, похожая на застывшую смолу в аду, где выпал снег.
Он говорил спокойно, обыденно, но на нее словно вылили ведро холодной воды. Оставить квартиру, которую ее родители ждали двадцать долгих лет? Не бросали гадкую малооплачиваемую работу, потому что очередь хоть и медленно, но двигалась, а мечты о собственной квартире становились все реальнее. Оставить насиженное место решались только те смельчаки, что выменивали шило на мыло: чуть лучше или чуть хуже, ближе к центру или к природе. Но оставить просто так? Бросить и уйти?..
Страшась двинуть и бровью, он послал мысль по измученному, изломанному, искалеченному телу. Усталое сердце, что почти останавливалось, всхлипнуло и с усилием начало качать кровь. Антитела, фагоциты, остатки защитной системы
— На всякий случай, — ответил он сердито. — Ацтеки, которые ежегодно убивали своего царя и выбирали нового, искренне считали, что их вариант правления не только лучший, но вообще единственный. Но наш Совет видел не только ацтеков… Кто знает, не рухнет ли нынешний вариант демократии глупо и страшно? Не заведет ли демократия свои народы в тупик? На этот случай надо иметь и другие варианты…