– Накаркала, чтоб мне треснуть! Понимаешь, не смогла его прогнать. Грязный, несчастный, всеми преданный – жалко стало. Но, Лева! Никто не должен знать! Это опасно! Костик, как муха в навозе, в криминале увяз. И я не хочу, чтобы мои друзья пачкались. Дай мне слово, что никому не скажешь!
На следующий день Марии Гавриловне позвонили из собеса и обрадовали. Ко дню города пенсионерам, не всем, а кто по трудовому стажу заслужил, мэрия приготовила подарки в виде продовольственных наборов. Привезут их заблаговременно, потому что заслуженных пенсионеров много, к первому сентября не успевают. Два раза предупредили: не забудьте приготовить пенсионное удостоверение и паспорт, в ведомости распишитесь, дело подотчетное.
Но сегодня ради особой гостьи Мария Гавриловна выставила на стол засахаренное варенье, предварительно и, как ей показалось, незаметно сняв с него корочку плесени; овсяное печенье, посеревшее от времени и пахнущее мышами. Милая женщина Таня, так ее звали, лишь после долгих уговоров культурно съела пол-ложечки варенья и отломила кусочек печенья. Она заинтересованно, без тени скуки на лице, расспрашивала Марию Гавриловну про жизнь, про молодость, про болезни.
– Кирилл Сергеевич! – удивилась Ксюша. – Разве принято задавать такие вопросы?
– Хорошо, – кивнула Ксюша, не отводя взгляда от мирно разговаривающих мальчиков.
– У тебя впереди… – Ксюша полночи думала, но в этот момент тоже забыла все аргументы, – впереди у тебя внуки и Нобелевская премия! – и треснула его кулаками по башке.