Дальнейшие события развивались со скоростью, которая подвигает авторов романов упоминать движение минутной стрелки: восемь часов десять минут, восемь часов двенадцать минут…
Не прощаясь, она развернулась, вышла из комнаты, взяла под руку Олега и закивала на его вопросы: да, все в порядке.
– Мужики, я перетрухнул. Она как из-под земли выскочила и метлу в меня запустила. Бегу и думаю: милиция поймает, документы попросят, на работу сообщат – сраму не оберешься. Я виноват, когда обмен веществ так просит, что сил нет терпеть? И почему сразу фашист?
К строптивому жениху не применяли мер насилия, не выкручивали руки и не приставляли нож к горлу. Его попросили привести аргументы «против», против женитьбы. Хотя напомнили, что позорно в кустах отсиживаться, когда девка от тебя понесла.
В дверях каждого из братьев-зятьев обыскивали на предмет оружия, забирали документы и ставили лицом к стенке с поднятыми руками. Через несколько минут у обеих стен длинного коридора выстроились шеренги задержанных. Маринкиному мужу Вите стены не хватило, он оперся на дверь кабинета, та раскрылась, и он под визги женщин упал внутрь. Милиционеры передернули затворы и бросились на крик. Оседлали Витю, заломили ему руки и надели наручники – все сопровождалось отборной руганью и угрозами.
– Вызываешь юристов, пусть возвращают все назад. Наветова уволить, Полковнику под зад коленом. Конечно, в один день можно не уложиться.