Из-за стола поднялся и двинулся навстречу Ксюше гладко выбритый-вымытый-благоухающий, закованный в дорогой костюм с деланой улыбочкой молодой человек. Стекла его узеньких модных очков слегка блеснули, а лакированная бровь дернулась при виде Ксюшиного наряда (она не стала переодеваться) и рваных брюк сопровождающего.
– Дождь обещают, – ответил Марк. Снова повисло тягостное молчание.
Три упитанные грации: Ксюша – бочонок на ножках, у Полины фигура тяжелоатлета, Ирина походит на большую грушу. Они дружно испустили горький вздох и подумали об одном и том же: «До чего же я толстая!»
Немногочисленные приятели Ксюшиного отца удивленно переглядывались. Дочь годами не показывалась, а тут от гроба не оттащить. Плакать не плачет, но держит покойника за плечи и смотрит на него безумными глазами, словно ждет, что он ей скажет.
Осмотр дома и участка много времени не занял. Марк и Олег пришли с известием, что все чисто. Дима торопился в Москву «забойный материал» писать. Никита, незваный гость, видел, что его присутствие раздражает Марка. Тоже стал прощаться. Олег вызвался отвезти их к метро.
– Отродясь у Ксюхи друзей не было, – пожал плечами Костик, – тем более ученых. Как они сошлись?