Я попытался объяснить капитану Брюно, почему все это удивляло меня, и он минуту-другую молчал.
– Да, мне жаловаться грех, – сказал он, – но самое странное, что всем этим я обязан счастливой случайности.
Тема была исчерпана, и мы заговорили о другом.
– Если ты хочешь, я останусь с тобой, девочка.
– Я, видите ли, интересовался им, потому что он был художник. У нас на островах художник – редкость, и я очень его жалел за то, что он так слаб в своем ремесле. Я первый дал ему работу. У меня есть плантация На полуострове, и туда требовался надсмотрщик. От туземцев ведь работы не добьешься, если над ними нет белого надсмотрщика. Я ему сказал: «У вас останется куча времени, чтобы писать картины, и денег немножко подработаете». Я знал, что он голодает, и предложил ему хорошее жалованье.
Даже в полутемной комнате я разглядел, что глаза миссис Стрикленд опухли от слез, а лицо ее, всегда несколько бледное, было землисто-серого цвета.