Быть может, потому, что Ричард Паркер никогда раньше не видал ни акул, ни других хищных рыб, случилось то, что случилось, напомнив мне одну простую и очевидную вещь: Ричард Паркер не самый искусный боец – даже он, невзирая на свою силищу и сноровку, то и дело промахивался. Левой лапой он угодил прямо в акулью пасть. Акула сжала челюсти. Ричард Паркер тут же вздыбился. Акула подскочила вместе с ним, но челюсти не разжала. Ричард Паркер рухнул обратно, широко раскрыл пасть и дико взревел. Меня словно жаром обдало. Воздух и впрямь задрожал, как это бывает над дорогой в знойный день. Могу себе представить, как где-то вдали, милях в ста пятидесяти, вахтенный на каком-нибудь корабле вздрогнул от страха, огляделся с опаской по сторонам, а после доложил: слышал, мол, странные звуки – будто кошка мяучит, и это посреди собачьей-то вахты! Этот рев слышался мне еще несколько дней. Но акула, прямо скажем, – глухая тетеря. И покуда я, которому вряд ли когда пришло бы в голову кусать тигра за лапу, не говоря уже о том, чтобы ее проглотить, не находил себе места от оглушительного рева, то дрожал, то замирал от ужаса, акула улавливала лишь едва ощутимые колебания воздуха.