Чего тут делать-то? Ты все концы с концами в два счета сведешь, и у тебя будет раскрытие. Чем плохо-то? Я ж Для тебя, дурочки, старался. Никакой экономики, никакой политики, никакой мафии, не к ночи будь она помянута. Сплошное внутрисемейное дело, как раз как ты любишь. Чего ты нос-то воротишь?
Нет, это не так, это не может быть так. Просто совпали два преступления, два убийства - Елены Щеткиной и Глафиры Митрофановны Лаптевой, и по обоим преступлениям совершенно неясен мотив. И если по делу Щеткиной есть хотя бы предположения, пусть и бездоказательные пока, то по делу Лаптевой нет вообще ничего.
- В том, что Вася наконец придумал что-то неординарное, понимаете? Не банальные ходы для детективного сюжета, не описание драк и погонь, не интриги внутри продюсерской компании, а что-то свое, такое, чего ни у кого нет. Глеб Борисович, вы же знаете, Вася очень хочет, чтобы его признали как самостоятельную творческую личность, не как нашего с вами соавтора, а как полноценного писателя.
Без пяти три на углу бульвара и Петровки остановился белый "Мерседес". Открылась правая передняя дверь, вышел немелких габаритов охранник, огляделся, потом помог выйти сидящей сзади женщине в просторной, отороченной мехом накидке из тончайшей лайки. Пока Уразова в сопровождении телохранителя переходила проезжую часть и шла мимо памятника к скамейке, Настя открыто рассматривала ее. Нурия Салахетдиновна оказалась женщиной очень красивой и очень полной, и Настя, наблюдая за ней, почему-то прикидывала, чего в ней больше, толщины фигуры или красоты лица, и сама же сердилась на себя за эти глупые мысли.
- Понятно, - согласился Коротков. - Давай дальше.
Особенно в последнее время, добавила она мысленно. Почти каждый день. Или плакать хочется, или умереть, или убить кого-нибудь. Неужели это признаки старения? Или профессиональная деградация психики и нервной системы? Или тот самый пресловутый климакс, будь он трижды неладен?