Пока Чеботаев договаривался со своим начальником, Насте в голову пришла неожиданная мысль о преимуществах возраста, близкого к пенсионному. Она в двадцать пять и даже в тридцать лет тоже очень боялась испортить отношения с начальниками и со следователями, боялась показаться глупой, боялась вызвать их гнев или даже простое порицание. А сейчас ей все равно. Будут они сердиться или нет, будут считать ее глупой или нет, не имеет ровно никакого значения. Значение имеет только то, что она сама думает о себе и своей работе. И если она уверена, что сработала честно, без халтуры, на совесть, то никакие сторонние оценки ее не убедят в обратном. Но в двадцать пять и в тридцать лет этого еще не понимаешь, потому и треплешь себе нервы по пустякам. Может, не так уж и плохо быть сорокатрехлетней?