Почему- то в тот день у меня было превосходное настроение. Закончились наконец холода и дожди, стало тепло и солнечно, и от этого в душе поселилась приятная уверенность в том, что теперь все будет хорошо. Ну просто отлично! В Ташкенте я так привыкла к солнцу, что тосковала без него, и настроение у меня портилось, и сил, казалось, не было совсем, и все представало мрачным и безысходным. Но сегодня все цвело и переливалось радужными красками, мне было хорошо, и я всех любила.
Да уж неплохо. Мне не хватало еще только спать вместе с ним. Но я поторопилась. Потому что уже через мгновение Великий Слепец сладко спал на моем плече, сотрясаясь от собственного храпа. Миленько так, без затей.
Конечно, они ничего для Игоря не значили. Ровным счетом ничего. Значение имели только его желания и планы. Он смотрел на нее и не мог придумать, что ответить. Видно, Ольга до того, как вошла в метро, попала под дождь, юбка и блузка намокли и теперь, после давки в час пик, выглядели мятыми и неопрятными. И краска на глазах немного потекла. Немолодая, помятая жизнью и транспортом, усталая женщина, А он, молодой и сильный мужик, мнется тут перед ней, как нашкодивший пацан, и подыскивает слова, которые могли бы привести к нужному результату.
- Алена! - Наталья уже сердилась, это было слышно.
Нас тут же провели в уютный маленький кабинетик, усадили в когда-то мягкие, а ныне сильно помятые тяжелой жизнью посетителей креслица, предложили чаю и кофе. Никотин попросил кофе покрепче, я от угощения отказалась, потому что внутренне уже была готова либо к отказу, либо к заламыванию столь непомерной цены, что какой уж тут чай-кофе, тут валокордин впору принимать.
Что ж тоже вариант. Я решила попробовать. Отужинав всех по очереди и наведя на кухне стерильный порядок, я в двенадцатом часу ночи отправилась за продуктами. Надо ли говорить, что Алена, разумеется, никуда не уходила. Сперва она читала, потом делала уроки, потом торчала перед телевизором. И никто ей не позвонил.