Я ее сегодня не покупала, взяла, как обычно, баранину для желудочно здоровых и парную телятину для диетиков. Сказал бы с утра, что будет днем хотеть свинину… Ну и что, бросать уборку и кидаться, ломая ноги, в магазин за мясом? Впрочем, бросать уборку все равно придется, обед-то для Дениса готовить нужно.
- Он вернулся, - послышался из соседней комнаты голос отца. - Ты слышишь, Костя?
- Нет, - честно ответила я. - Не нравится. Мне нравится лечить людей и спасать тех, кто нуждается в экстренной помощи. Это моя профессия, и это я умею делать.
- Соображаю, - уверенно ответил Костя, хотя вовсе не был уверен в этом, просто брякнул первое пришедшее в голову. - Мы с Вадькой - взрослые мужики, едим в три глотки, нас одевать нужно. А так мы бы два года были на государственном обеспечении. И тебе не пришлось бы так много работать. На тебя же смотреть невозможно без слез - такая ты приходишь каждый день с работы.
Конечно, все может быть и по-другому. Тихо, мирно и в полном согласии.
Костя вяло сжевал приготовленный матерью ужин, стараясь не смотреть по сторонам, чтобы не видеть стены с ободранными обоями, покрытую неоттираемой ржавчиной кухонную раковину, прожженный незатушенными окурками линолеум на полу и вообще все, что он ненавидел в этой квартире. После ужина он послушно, выполняя указания отца, данные еще утром, сел у окна и уставился невидящим взглядом на подъезд дома напротив. Он даже не сразу заметил, как пришла Вероника в сопровождении какого-то дедка, они поговорили еще минут двадцать, прогуливаясь вдоль дома, потом Вероника вошла в подъезд, а дедок уковылял в сторону метро.