- Ну, не обязательно этим заниматься лично мне, есть люди при должностях и хороших удостоверениях.
- Да нет, Ника, помню, с памятью у меня, слава богу, пока все хорошо. Только не убедила ты меня. Не верю я тебе. Ты что, очень его любишь?
В восемь пятнадцать в кухню вступает Гомер, который ест, в принципе, то же самое, что и Денис, только все это нужно снова греть. Без четверти девять, проводив нежной улыбкой мужа и закрыв за ним дверь, выплывает в шелковом пеньюаре Мадам, истово борющаяся за сохранение и максимальное продление молодости и красоты. Отсюда и требования к завтраку: овсяная каша на воде, несколько кусочков свежего ананаса (купить и почистить который должна я), салат, состоящий из салатных листьев, горсти сухих овсяных хлопьев и черной смородины или любых мелко порезанных фруктов, содержащих витамин С. Плюс сваренный в турке кофе без кофеина.
Сидела я в своей грязной глубокой канаве и озиралась по сторонам в поисках тропинки, по которой мне придется ползти дальше. Тропинка первая - вернуться в Ташкент, хотя квартиру я продала и жить мне там негде, но зато на работу возьмут без вопросов. Тропинка вторая - остаться в России и попытаться как-то выкрутиться. Но как?
- Не перебьюсь, - твердо ответила я. - Я должна понимать, кого благодарить за свое спасение.
- Экая ты быстрая, - усмехнулся Никотин. - Такие разговоры на ходу не ведутся. Пойдем куда-нибудь, посидим, поедим, мы же с тобой оба без обеда сегодня остались. И поговорим.