Я протянула ему фотографию, Никотин щелкнул зажигалкой, осветил запечатленные семнадцать лет назад фигуры юношей и девушек, веселящихся на школьном дворе.
- Смею. - Он почти захлебывался словами, перед глазами все стояли глаза Милы, когда он произнес эти страшные, чудовищные по своей жестокости слова: "Тебе этого не понять". Это были глаза раненого животного, которое подползло к человеческому жилью в надежде на помощь, а получило пинок кованым сапогом в живот.
- Ты торопишься? - спросил меня Назар Захарович. - Нам с тобой надо бы поговорить, обсудить кое-что.
- Смогу, Назар Захарович. В три часа. Спасибо вам.
Он уже ничего не соображал, голова шла кругом от всего услышанного.
- До завтра, - он неуверенно улыбнулся ей.