Я стоял, будто меня заморозили, и смотрел, как парень согнулся пополам и полез в салон, чтобы вытащить упаковку пива. "Ты так и будешь стоять?" - мелькнуло в голове, и это было последним, что я осознал.
- Андрей, Леночка сказала, что вы вчера не ходили на прогулку и не ужинали. Я могу поинтересоваться, чем это вызвано?
Бедная моя Кошечка! Я ходил по Франкфурту, надеясь, что знакомые места разбудят мою память, а она чувствовала себя стоящей рядом с пороховой бочкой, на которой сидит обезьяна с гранатой, то есть я. В любую секунду мог произойти взрыв, и что ей тогда делать? В Москве она хотя бы может исчезнуть с глаз моих, а там, в Германии, мы жили в одной гостинице, и билеты у нас были на один рейс. Неудивительно, что с началом этой истории она снова стала курить, нервы постоянно на пределе. Но я ее понимаю, у нее тоже, как и у крыс министерских, слишком многое поставлено на карту - здоровье и жизнь единственного ребенка. Я даже не сержусь на нее. Я понимаю, что сам во всем виноват. Я сам сделал так, что это стало возможным. Я отгородился от жизни, ушел в свой внутренний мир, у меня нет друзей, которые все знают обо мне, потому что я берег мысли и эмоции для книг. Вот и оказалось, что, когда память подвела меня, вычеркнув из сознания огромный кусок жизни, некому было мне помочь и рассказать, как я жил все это время. Я использовал Мусю как свои руки, ноги, язык, глаза и уши, и теперь поплатился за это тем, что она стала использовать меня. Никто не виноват, что так вышло, кроме меня самого.
Она снова стала курить, хотя бросила три года назад. Сначала, еще летом, я понял это по исходящему от нее запаху табака, который я своим некурящим носом улавливал мгновенно и с большого расстояния, но молчал, потому что не считал возможным комментировать поступки взрослого человека и тем более давать им оценки, а при мне Муся не курила. Теперь же, в поездке, я своими глазами видел, как утром Кошечка вытаскивает сигарету из почти полной пачки, а в середине дня выбрасывает пустую коробочку в урну и открывает новую. Глушит, как и прежде, по две пачки в день,
На прогулку я все-таки вышел. Мучительным усилием преодолел страх перед неизвестной мне и оттого враждебной действительностью, заставил себя натянуть свитер и легкую куртку и выполз в парк, когда совсем стемнело и там уже не было ни одного человека. Шел медленно, прислушиваясь к сердцебиению, все-таки я целых восемнадцать дней в основном лежал или сидел, передвигаясь только в пределах комнаты. Как и ожидалось, я быстро устал, замедлил шаг и повернул в сторону входа в корпус. Проходя мимо фонаря, я заметил быстро мелькнувшую тень, оглянулся, но никого не увидел. Показалось, что ли, с перепугу? Страх мгновенно вернулся, и мне захотелось как можно быстрее оказаться в своей палате и запереть дверь.
- Совсем немного, страниц сорок-пятьдесят.